Когда встречаются два одиночества, или Конвейер для «Невест джихада»
Согласно первой, Асиялова прибыла в Москву и поступила на факультет лесного хозяйства одного из столичных вузов, где уже учился Соколов. Здесь и произошло их знакомство, впоследствии переросшее в роман. По второй версии, Дмитрий Соколов сам активно интересовался деятельностью бандподполья на Северном Кавказе и познакомился с Асияловой в Интернете, после чего она приехала к нему в Москву. Соколов посещал столичные мечети в поисках контактов со сторонниками радикального ислама и одновременно самостоятельно начал осваивать минно-взрывное дело.
Непосредственно взрыв произвела 30-летняя смертница Наида Асиялова, а бомбу подготовил ее сожитель – 21-летний Дмитрий Соколов. Наида родилась в Дагестане, в селе Гуниб. Этот населенный пункт известен как последний оплот имама Шамиля во время Кавказской войны. Впрочем, ныне Гуниб вряд ли можно называть «гнездом террора». Во всяком случае, никто из близких Наиды, включая ее сестер и мать, приверженности к ваххабизму не разделял. Наида была младшим ребенком в семье и до определенного времени вела обычную жизнь. На фотографиях она выглядит современной, не лишенной привлекательности девушкой. Мать Наиды, Равзат Асиялова, судя по всему, от образа жизни дочери давно была не в восторге. Журналистам Равзат рассказала, что раньше Наида была женой турка, а когда снова вышла замуж за русского, то надела хиджаб и начала молиться.
«А я хиджабы эти не люблю, всегда ей говорила, чтобы сняла», - рассказала мать смертницы в интервью одной газете. По имеющимся сведениям, Наида не проживала в Гунибе с 2010 года, с родными общалась только по телефону. Она посещала Махачкалу, Хасавюрт, Кизляр, нигде особенно долго не задерживаясь. Круг общения Асияловой составляли единомышленницы - ваххабитки, в том числе вдовы боевиков, среди которых она пользовалась большим авторитетом.
По одной из версий, Асиялова была вербовщицей – человеком, отвечающим за привлечение в ряды террористов новых членов, а также за психологическую подготовку смертников. Шестнадцатого ноября 2013 года в ходе спецоперации силовых структур Дмитрия Соколова – гражданского мужа смертницы, совершившей теракт в Волгограде, застрелили в числе других предполагаемых боевиков, блокированных в доме в поселке Семендер Кировского района Махачкалы.
По данным Национального антитеррористического комитета, бандиты оказывали активное вооруженное сопротивление. Кстати, в одной лишь соседней для Волгоградской области Астрахани стражи правопорядка насчитали около 60 девушек, которые примерили не только хиджаб, но и роль «джихадистской жены». Для примера: 16-летняя выпускница школы Юлия однажды просто исчезла из дома. Через месяц она прислала матери эсэмэску, в которой сообщила, что познакомилась с будущим мужем по Интернету, вышла замуж по телефону, а медовый месяц провела в лесах Кавказа, где осели боевики, одним из которых и являлся ее жених.
А вот еще один случай из подмосковной Балашихи: в начале ноября 2013 года был задержан украинец, принявший ислам, Александр Галамбица, которого подозревают в вербовке на роль «боевых подруг» для кавказских моджахедов трех девушек. Галамбицу заключили под стражу. Против него возбуждено уголовное дело по ст. 222 УК РФ, ч. 1 (незаконное владение огнестрельным оружием, взрывными устройствами и взрывчатыми веществами), а также по ст. 228 УК РФ, ч. 2 (незаконное приобретение, а также хранение наркотических веществ в крупном размере). В квартире подозреваемого полицейские обнаружили литературу, которая «содержит запрещенные в установленном законом порядке идеи радикального ислама».
Данная проблема актуальна и для города Волжского Волгоградской области. Старший инспектор по делам несовершеннолетних отдела полиции №1 Управления МВД России по городу Волжскому Оксана Миронова отметила, что обращение в ислам несовершеннолетних девушек в ее практике встречалось дважды.
Первый случай: 15-летняя волжанка, имя которой по определенным причинам не называется, перестала посещать школу, могла не ночевать дома. Со слов матери, летом она ездила в Чеченскую Республику. Мать боится, что дочь, получив паспорт гражданки России, может безвозвратно уехать на Северный Кавказ. Сама девушка отказывается давать какие-либо объяснения по данному поводу. Второй случай: в возрасте 15 лет полтора года назад другая волжанка приняла ислам и каждую пятницу посещала мечеть для молитв, а по субботам ходила изучать арабский язык. Со слов девушки, к этой религии ее приобщила взрослая подруга, неоднократно приглашавшая посетить мечеть. Веру приняла добровольно – считает ислам более понятным для себя, чем христианство.
В новом кругу общения юной волжанки – только мусульманки. У нее есть молодой человек, знакомство с которым состоялось в Интернете, в социальной сети. Юноша, уроженец Чеченской Республики, проживает и обучается в городе Волжском.
В обоих случаях приобщение к новой религии начиналось с того, что девочки пропускали занятия в школе, выходили из-под родительского контроля и большую часть времени тратили на общение с новыми знакомыми в Интернете. Нужно отдать должное сотрудникам инспекции по делам несовершеннолетних Управления МВД России по городу Волжскому Волгоградской области: они не проходят мимо подобных случаев, а очень активно занимаются выявлением неофитов – новых приверженцев радикального ислама.
«Выбор веры – это конституционное право каждого гражданина России, однако если женщина принимает ислам, она автоматически попадает в «зону риска» и за ней нужно устанавливать жесткий контроль со стороны спецслужб, – говорит известный психиатр-криминалист Михаил Виноградов, полковник милиции в отставке. – Наших русских девушек очень любят мусульмане, потому что из них получаются гораздо более послушные и податливые жены, чем из тех же мусульманок. Боевики предпочитают русских девушек, потому что они становятся абсолютно беззащитными: попадая в чужую социальную среду, не знают социально-этических норм этого народа, их проще запугать и зомбировать».
В целом в таком брачном «зазеркалье» чаще оказываются девушки из не очень благополучных, неполных, бедных семей, а также те, которые испытывают проблемы в общении со сверстниками. Некоторых подводят любопытство, легковерие, тяга к тайному, запретному и желание выделиться. По мнению Михаила Виноградова, именно за новообращенными мусульманками стоит усилить контроль – в первую очередь на юге России. Руководитель Союза мусульманок России Наиля Зиганшина в целом поддерживает эту идею, однако считает, что особое внимание психологи, спецслужбы и духовные отцы должны уделить представительницам слабого пола, попавшим в тяжелую жизненную ситуацию.
«Русские женщины, принявшие ислам, обычно очень позитивны и активны, но, потеряв кого-то из близких, могут стать оружием, «живой бомбой» в руках бандитов, – говорит Наиля Зиганшина. – С теми из них, кто лишился мужей или братьев, должны обязательно работать психологи, правоохранительные органы и духовные отцы. Муфтии должны разъяснять, что, согласно нашей вере, за самоподрыв они перед Всевышним будут вечно гореть в аду».
