Директор ДФИЦ РАН Акай Муртазаев: «Результаты научных исследований есть, внедрения – почти нет»
- Акай Курбанович, каким был 2021 год для ДФИЦ, объявленный в России Годом науки и технологий?
- Год был очень насыщенным. Президент Российской Федерации Владимир Путин объявил 2021 год Годом науки и технологий, что говорит о роли и значении отечественной науки в развитии государства и общества. Если говорить о содержательной части работы, поскольку были сложности, связанные с COVID-19, много чего пришлось перестроить. Тем не менее целый ряд мероприятий, посвящённых этому году, мы провели. Например, в сентябре мы провели в дистанционном формате традиционную международную конференцию «Фазовые переходы, критические и нелинейные явления в конденсированных средах». На этот раз конференция была посвящена 90-летию Дагестанского государственного университета.
Махачкала стала традиционным местом проведения этой конференции. Она у нас проводится с 80-х годов. Можно считать, что на базе Института физики сложилась и функционирует научная школа по физике фазовых переходов. То есть Махачкала признана центром по изучению физики фазовых переходов и критических явлений, по крайней мере в российском масштабе. Важно закрепить у себя какое-то направление науки. Мы удерживаем эту планку более 40 лет. Параллельно проводился сателлитный Международный молодежный семинар «Магнитные фазовые переходы». Институт истории, археологии и этнографии совместно с Ассоциацией научных редакторов и издателей провел обучающий семинар «Международные стандарты качества научных публикаций и журналов». Другие мероприятия, запланированные на этот год, мы тоже провели. Сейчас занимаемся отчетной работой. От оргкомитета Года науки и технологий я получил Благодарность за активное участие в мероприятиях.
- Расскажите о важнейших научных результатах дагестанских ученых в прошедшем году.
- В 2021 году во всех институтах продолжились работы по выполнению государственного задания. Получено много интересных результатов. Например, в Институте физики ведутся работы по изучению материалов для создания твердотельных холодильников. На данном этапе установлены особенности влияния примесей фосфора на магнитокалорический эффект в соединении МnAs.
Другая важная работа Института физики связана с получением прозрачных проводящих слоев на основе оксида цинка. Эта работа имеет большое прикладное значение. Новый материал может быть использован во многих технических устройствах взамен дорогостоящего материала на основе двойного оксида индия-олова.
Нашими биологами описан новый вид живокоста в бассейне реки Самур в пределах Рутульского района, а в Предгорном Дагестане – новый вид пороидных грибов. Можно отметить и огромную работу по оценке флористического состава абрикосовых деревьев Дагестана. Геологи провели работу по оценке сейсмотектонического потенциала Восточного Кавказа. Все эти исследования имеют и большое практическое значение.
Сотрудниками Института языка, литературы и искусства издан и подготовлен к изданию целый ряд монографий и словарей. Можно отметить, к примеру, русско-даргинский словарь, который содержит более 60 000 слов, терминов и выражений. Это огромная работа ведущего научного сотрудника ИЯЛИ ДФИЦ РАН Хизри Юсупова, которой он занимался более 13 лет.
Традиционно интересные результаты есть и у наших историков. Издана монография Артура Таймазова «Айникаб I». В книге обобщены результаты многолетних междисциплинарных исследований одного из древнейших памятников палеолита на территории Евразии – стоянки эпохи олдована Айникаб I в Акушинском районе.
- В чем особенности развития науки в нашем регионе?
- Как мне кажется, особенность заключается в развитии традиционных, сложившихся еще в советский период научных направлений. У нас это физика, биология, геология, история, археология, этнография, языкознание и другие. Позднее появились и сформировались исследования в области общественных наук. В этой области можно отметить Институт социально-экономических исследований и Региональный центр этнополитических исследований. Эти подразделения ДФИЦ изучают процессы, происходящие в экономике и социальной жизни республики.
Специфика, скорее всего, в том, что у нас большинство институтов и их исследования привязаны к региональным проблемам и особенностям. То есть Институт языка и литературы занимается дагестанскими языками и литературой, Институт истории, археологии и этнографии – историей региона и т.д. В советский период они все были ориентированы на поддержку, научно-методическое сопровождение того или иного направления культуры и народного хозяйства. Сейчас народного хозяйства уже нет, но институты остались и работают на основе государственных заданий на благо российской науки. Есть институт, занимающийся фундаментальной наукой безотносительно к региональным проблемам,– это Институт физики. Он вносит заметный вклад в развитие физики не только в регионе, но и в Российской Федерации. Это самый крупный академический институт на юге страны. Ближайший академический институт физики находится в Подмосковье.
- Какие основные проблемы, с которыми стакивается региональная наука?
- Основные проблемы – это недофинансирование и подготовка кадров. С финансированием более-менее понятно. Если государство выделяет средства только на выплату заработной платы и оплату налогов, то о развитии говорить сложно. Фундаментальная наука во всем мире в основном финансируется государством и у нас должно быть так.
Если говорить об особенностях подготовки кадров для науки, есть две проблемы. Первая – талантливые выпускники школ, поскольку ЕГЭ позволяет им поступить в ведущие вузы страны, уезжают за пределы республики. Этот потенциал мы практически теряем для развития науки и образования в регионе, так как они обратно практически не возвращаются. Вторая – выпускники вузов очень неохотно идут в аспирантуру. Это специфика не только нашего региона, но и всей существующей системы подготовки научных кадров, поскольку аспирантура с 2012 года стала не научной ступенью, а третьей ступенью высшего образования. То есть мы имеем бакалавриат, где обучение длится 4 года, затем магистратура – 2 года, потом аспирантура – 3,5-4 года. Завершается аспирантура выдачей третьего диплома об образовании. Пока аспирантура не будет приведена в порядок, хотя бы в той форме, в которой она существовала в советский период, эта проблема останется. Правда, изменения в этом направлении уже есть. С марта этого года, а затем и в сентябре, вступают в силу изменения, которые меняют статус аспирантуры. Мы надеемся, что это улучшит ситуацию. Но для того, чтобы понять это, чиновникам от науки понадобилось 9 лет.
Другая проблема региональной науки – оторванность от производства. Сейчас практически нет работающих предприятий, заинтересованных во внедрении результатов научных исследований. Результаты есть, внедрения – почти нет. Крупные предприятия работают по накатанной схеме, они, как правило, очень «неповоротливы» в плане внедрения новых технологий. Высокотехнологичных предприятий мелкого и среднего бизнеса в Дагестане нет. А в основном научные результаты в любой стране внедряются в производство через мелкие и средние предприятия. Только после того, как всё опробовано, всё работает, они внедряются в большие высокотехнологичные предприятия. Здесь можно привести кучу примеров, те же американские Boeing или Intel. Отсюда возникает большой разрыв между наукой, которая развивается и имеет какие-то результаты, и производством.
- Расскажите о формах взаимодействия с органами государственного управления.
- Мы в основном плотно взаимодействуем с профильными министерствами Республики Дагестан – министерством образования и науки, министерством экономики и территориального развития, министерством промышленности и торговли, министерством по национальной политике и министерством культуры. С Минобрнауки взаимодействие идет по широкому кругу вопросов–по линии грантов Главы Республики Дагестан и в качестве экспертной организации. Много наших сотрудников участвует и в мероприятиях, направленных на привлечение молодежи в науку, их подготовке к конкурсам разного уровня. В этом году Минобрнауки Дагестана объявило конкурс для молодых ученых. Мы участвовали в его организации на всех этапах. При реализации нацпроектов «Наука» и «Образование» взаимодействие также происходитв основном через Минобрнауки Дагестана.
Очень хорошее взаимодействие у нас с Минэкономики, во всех экспертных и рабочих группах и комиссиях участвуют наши сотрудники, главным образом Института социально-экономических исследований. Мы активно участвовали в обсуждении и разработке Стратегии развития Республики Дагестан до 2030 года. Традиционно эффективное взаимодействие у нас с министерством по национальной политике и делам религий, проводится масса круглых столов и конференций с участием наших представителей, в том числе на площадках научного центра. В этом направлении у нас активно работают Институт истории, археологии и этнографии и Институт языка, литературы и искусства.
Кроме того, ДФИЦ задействован во всех вопросах организации конкурса на получение грантов Главы Республики Дагестан. Другое направление взаимодействия – созданный при Главе Республики Дагестан Совет по науке и образованию. Эта площадка очень эффективна, можно донести до руководства республики свою позицию, обсудить проблемы.
Но если говорить о том, чтобы министерства заказывали у нас какие-то исследования и пытались у себя внедрить научные результаты, вот с этим плохо. С высшим руководством республики взаимодействие близкое, но, когда дело доходит до конкретных шагов на уровне министерств, возникают сложности. Вопросы, связанные с заключением договоров на исследования и разработки, почти всегда заканчиваются тем, что ожидаемого эффекта мы не получаем.
- Какая поддержка от республиканской власти в развитии науки?
- Первое. Кроме морально-политической, важный шаг в этом направлении был сделан Главой Республики Дагестан Сергеем Меликовым, который создал Совет по науке и образованию при Главе Республики Дагестан. Этот орган, на мой взгляд, самый эффективный во взаимодействии научных и образовательных организаций с высшим руководством республики. Очень хорошая площадка для обсуждения и решения накопившихся проблем.
Второе. Это система грантов Главы Республики Дагестан. Должен отметить, что в 2021 году я обращался к Главе Республики Дагестан Сергею Меликову с просьбой увеличить объем финансирования грантов. Они были небольшие, не позволяли проводить современные научные исследования. Он на это быстро среагировал и объемы грантов были увеличены минимум в два раза, количество грантов на науку и инновационную деятельность утроилось. Это большая реальная помощь! В предыдущие годы, я уверен, мы три года писали бы обоснования и еще четыре года шли бы согласования. Здесь произошло всё практически мгновенно.
Третье. Министерство образования и науки в 2021 году возобновило проведение республиканского конкурса «Лучший молодой ученый Республики Дагестан». Наши молодые ученые довольно активные и эффективные, 4 человека стали победителями конкурса. Это тоже живые деньги и реальная поддержка. Здесь мы должны сказать спасибо новому исполняющему обязанности министра Яхье Бучаеву.
Хотелось бы, чтобы республиканские министерства и ведомства заказывали исследования в научных организациях и вузах, а не на стороне у частных предприятий. Это большие государственные структуры, которые ориентированы на научные исследования. Но большинство министерств предпочитают привлекать к этой работе разные структуры. В конечном итоге они приходят к нам за отчетами, собирают окольными путями сведения о проведенной нами работе. Конечно, можно обвинить механизм приема заявок на конкурс на получение того или иного контракта, поскольку они должны это всё проводить через торги. Но при желании все эти сомнительные конторы очень легко отсеять.
- Вкладывается ли дагестанский бизнес в научные исследования? Востребованы ли им ваши результаты?
- К сожалению, дагестанский бизнес в науку и образование, насколько я знаю, практически не вкладывается. Можно найти единичные примеры, когда молодых ученых конкретные бизнесмены поддерживают. Тут можно отметить Фонд Гаджи Махачева по поддержке науки, образования и культуры, который ежегодно проводит конкурс и выделяет гранты молодым ученым. Деньги, конечно, небольшие, но это пример того, что фонд из года в год продолжает работать и помогает ученым. У нас много бизнесменов, у которых возможностей, потенциала намного больше, но в науку и образование они не вкладываются. Дагестанский менталитет, видимо, не ориентирован на финансирование науки и образования, они предпочитают поддерживать спортсменов.
- Как отразились на вас реформы Академии наук?
- Реформа Академии наук – очень больная тема. Работа Академии наук отличалась от работы министерства тем, что на первом месте была наука. Это была консервативная структура, у которой за долгие годы сложились и устоялись свои методы работы. Она медленно реагировала на внешние изменения, но верно работала в нужном направлении. После реорганизации Российской академии наук, передачи институтов сначала в ФАНО, потом министерству, конечно, всё изменилось. Мы сейчас работаем как типичное министерство. Про науку мы практически ничего не слышим, зато мы слышим о необходимости и борьбе с коррупцией, с терроризмом и т.д. Много бесконечных мероприятий и отчетов по имуществу и недвижимости. Теперь еще еженедельно пишем отчеты по COVID-19.Что очень важно, в Академии наук всегда можно было получить ответ на любой сложный вопрос, касающийся науки и образования. В министерстве сложно получить какие-то разъяснения, помощь. Чиновники не хотят даже обозначить позицию учредителя в различных судах. Зато непрерывно идут запросы по многочисленным вопросам, бесконечная отчетность, заполнение каких-то форм. Бюрократия страшная, всё для отчёта.
- Что делается для привлечения и закрепления в науке молодых специалистов?
- Мы всеми силами стараемся иметь в вузах базовые кафедры и совместные образовательные структуры – лаборатории, научно-образовательные центры. Через них привлекаем молодых специалистов, принимаем их в аспирантуру или на работу. В этом плане есть конкретные результаты. Например, два года назад мы открыли две молодежные лаборатории, привлекли туда специалистов – 24 человека были приняты на работу, получили на них финансирование, закрепили темы научных исследований. В общем, создали работающие лаборатории, состоящие только из молодых специалистов. Это все было сделано в рамках национального проекта «Наука». В прошлом году в рамках поручений Президента страны мы приняли 12 выпускников.
Конечно, такие разовые акции малоэффективны и решают проблемы лишь частично. Это создает массу проблем, потому что, как только такая программа реализуется, начинаются требования специальных отчетов, появляется дополнительный контроль, что очень сильно отвлекает от текущей повседневной работы. Система должна быть выстроена так, чтобы всё происходило естественным образом, как это было в советские годы. Человек окончил вуз, поступает в аспирантуру, защищает диссертацию и переходит в научные сотрудники, работает дальше. Сейчас, к сожалению, эта цепочка нарушена на уровне аспирантуры. Аспирантура сейчас не представляет для выпускников особого интереса, поэтому приходится выкручиваться разными способами, что требует много сил, ресурсов, и эффективность не самая высокая.
С 1 марта меняются правила приема и обучения в аспирантуру. Надеемся, это приведет к тому, что у молодежи появится больше стимулов поступить в аспирантуру и строить карьеру в науке. На самом деле, для молодых специалистов, которые эффективно работают в науке, с хорошими показателями, всё очень неплохо. Существуют гранты, премии, другие формы финансовой поддержки, предоставляются жилищные сертификаты. Но для этого надо работать на высоком научном уровне.
- Поделитесь планами ДФИЦ РАН на 2022 год.
- Планы большие, пытаемся участвовать в национальных проектах «Наука» («Наука и университеты») и «Образование». Собираемся запустить проект по созданию карбонового полигона в Республике Дагестан. Это большой серьёзный проект, в котором будут задействованы вузы. Надеемся, что с помощью руководства республики удастся его реализовать. Речь идет о мониторинге потоков парниковых газов, сколько та или иная территория производит и поглощает парниковые газы.
Климат очень сильно изменился, произошло повышение средней температуры, идет интенсивное таяние ледников. В первую очередь это объясняют тем, что возникает так называемый парниковый эффект. Рост парниковых газов – это в первую очередь CO2, результат техногенной деятельности человека. В 2025 году вступает в силу Парижское соглашение, согласно которому вводится жесткий контроль за выбросами парниковых веществ в атмосферу. Предполагается, что если страна выпускает продукцию, при производстве которого был очень большой выброс CO2, значит, на нее будет большой налог или таможенная пошлина. То есть страна должна стремиться минимизировать эти выбросы. И наоборот, продукции с экологически чистой технологией будет отдаваться предпочтение. Это приведет к сильному изменению экономики, ситуации в мире, изменятся приоритеты и всё потихоньку перераспределится.
Мы планируем построить карбоновый полигон в Ногайском районе, в Кочубейской зоне у нас есть биосферная станция. Чтобы о чем-то конкретно говорить, надо точно знать, сколько происходит выбросов и поглощений CO2 на каждой территории. Если баланс отрицательный, продукция, вывозимая с данной территории, будет облагаться дополнительным налогом, кредиты выдаваться с повышенной нагрузкой. Это сильно изменит нашу жизнь.
Запуск сети карбоновых полигонов в пределах территорий субъектов страны запланирован в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 08.02.2021 №76 «О мерах реализации государственной научно-технической политики в области экологического развития Российской Федерации и климатических изменений» и приказа министерства науки и высшего образования РФ от 05.02.2021 №74 «О полигонах для разработки и испытаний технологий контроля углеродного баланса». Десять полигонов уже создано. Мы вместе с вузами планируем подавать заявку. Если получится, должны купить прецизионную аппаратуру, подготовить территорию, создать там инфраструктуру. Проект по созданию системы мониторинга парниковых газов – это мировой тренд и надо встроиться в эту систему.
Полигон создать легко, а вот как саму проблему решать? Ведь это делается для чего? Чтобы иметь информацию и контролировать ситуацию. Успеет ли человечество угнаться за изменениями, которые катастрофически быстро происходят? Выбросы CO2, как считают специалисты, за последние 40 лет выросли на 40%. Это привело к тому, что средняя температура по поверхности земли увеличилась на 1,5 градуса. Считается, что необратимые процессы начнутся, когда температура изменится больше чем на 2 градуса. Это поднятие среднего уровня мирового океана, таяние ледников. Чтобы этому противостоять, надо иметь пока объективную информацию, для чего и создаются карбоновые полигоны.
- Что хотите пожелать коллегам в профессиональный праздник?
- В первую очередь, успехов в науке, не сворачивать с избранного пути. Это благородное дело, и мы должны заниматься им, несмотря на текущие трудности. Второе – стабильности в наше непростое время, время непрерывных реформ. Хотелось бы, чтобы они приобрели окончательный свой вид, система работала в плановом режиме, а не перестраивалась постоянно. И, конечно, здоровья, без него наукой невозможно заниматься.
