Даниял Османов: «Наша цель – снизить количество без вести пропавших детей»

МАХАЧКАЛА, 25 мая – РИА «Дагестан». 25 мая во всем мире отмечают День пропавших детей. Большую роль в их поисках играют неравнодушные люди, делающие всё для того, чтобы их найти. Одним из таких добровольцев является руководитель поисково-спасательного отряда «Лиза-Алерт» в Дагестане Даниял Османов. Поисками пропавших людей он начал заниматься после пропажи девочки Калимат в Каспийске. Он, как и многие дагестанцы, вышел на поиски. С тех пор поисково-спасательные работы стали неотъемлемой частью его жизни.

– В чем ваша глобальная цель и что вами движет?

– Наша цель – снизить количество без вести пропавших людей. Мы хотим сделать так, чтобы, когда человек пропал, его как можно быстрее нашли без риска его жизни и здоровью.

– Как появился отряд «Лиза-Алерт» в России?

– В 2010 году в подмосковном лесу пропала девочка Лиза Фомкина. На 4-ый день собрались неравнодушные люди и искали, как могли. Но, к сожалению, ее нашли мертвой. Сегодняшние методики далеко ушли от того, что было на самых первых поисках – поисках Лизы Фомкиной. Это самые передовые методики по поиску человека в природной среде. За время существования поисково-спасательного отряда «Лиза-Алерт» в России поступило более 30 тысяч заявок на поиск детей. За этот год отряд уже получил 3 181 заявку на поиск детей на территории РФ из них 2 831 ребенок найден живым.

– Совсем недавно у вас проходили учебно-полевые сборы в Буйнакском районе. Чем вы занимались на этих учениях?

– На учения мы пригласили инспекторов, крутых специалистов из Москвы, которые показали участникам новые методы работы. Опытным поисковикам и новичкам провели отличный трехдневный курс практики. Они получили достаточный опыт и знания. Сегодня я смело могу сказать, что те ребята, которые были на учениях, будут очень эффективны в поисковых работах. Для людей, которые руководят поиском, провели курс по картографии в горно-лесистой местности. Такой образовательный курс проводился впервые в Дагестане и был адаптирован под особенности рельефа республики.

– Что у поисковика должно быть с собой?

– Выполняя задачу, каждый поисковик берет с собой фонарь, заряженные аккумуляторы (минимум 3 штуки), если это природная среда, то обязательно компас, ну и, соответственно, необходима база знаний и определенных навыков для выполнения задачи. Колоссальный объем работы проводится, чтобы организовать поиски одного человека.

– Как быстро приходит запрос о пропаже человека?

– К сожалению, не так быстро, как нам хотелось бы. Пропал человек – звоните сразу. Если даже он найдется в ближайшие пару часов, мы вам дадим консультации и поможем, чтобы этого больше не произошло. Если же существуют риски для жизни и здоровья потерявшегося человека, то мы включимся в его поиск сразу. Чем быстрее, тем лучше. Нет никаких мифических трех дней – решение об объявлении человека пропавшим заявитель принимает самостоятельно.

– А часто поступают ложные вызовы?

– Редко приходят заявки, которые могут посчитать ложными. Это когда, например, ребенок вовремя не вернулся со школы, заигрался, ушел с детской площадки. Бывает, что пока мы собираемся или уже находимся в дороге, ребенка находят. Мы никогда не расстраиваемся. Мы даже рады, что этот поиск заканчивается до того, как мы доехали. Даже если мы долго собирались и были в пути, мы всегда этому рады, потому что человек найден. Наша цель – чтобы человек вернулся домой. Поэтому призываем людей не стесняться и сразу звонить либо в полицию, либо на нашу «горячую линию» (8-800-700-54-52).

– А бывает такое, что дети сами уходят из дома? Почему это происходит?

– Всё зависит от возраста ребенка. Если это дети до 9 лет, то это, скорее всего, жажда каких-то приключений, кругосветных путешествий или какая-то обида. К примеру, ребенка поругали, он обиделся и ушел из дома. Если же уходят из дома подростки от 10 лет, то это где-то переходный возраст, где-то бунтарство. Чем старше возраст, тем сложнее проблемы. Если в 11-13 лет – это переходный возраст и желание быть взрослым, то в 16-17 – это уже ощущение себя взрослым: «Я всё могу сам (а)». Еще одна причина ­– неразделенная любовь. Ну или просто случается такое, что ребенок задержался у подруг или друзей и теперь просто боится пойти домой.

– В каком состоянии вы обычно находите ребенка?

– Ситуации разные. Если это криминал или случай педофилии, то чаще мы находим погибшего ребенка. Если это природная среда, то в большинстве случаев мы находим детей живыми. Всё зависит от срока обращения к нам. Они всегда испуганы. Вы попробуйте хоть раз ночью выйти в лес и выключить фонарик. Тут уж любой взрослый может испугаться. Что уж говорить о детях.

– После нахождения ребенка вы проводите с ним какую-то работу или привлекаете специалистов?

– Нет, этим мы не занимаемся. Наша работа заканчивается на том моменте, когда нашли человека. Дальше им уже занимаются другие структуры. Мы занимаемся только поисками. Я бы даже не рекомендовал привязываться к семье пропавшего ребенка.

– У Вас возникала мысль оставить поисково-спасательную работу?

– Не скрою, бывает сложно бороться с эмоциями. Мы хоть и стараемся не пропускать через себя каждый поиск, но всё равно морально устаешь. Однако мы понимаем – для чего мы это делаем: не для себя, а для того, чтобы мир стал безопаснее и лучше. Меня вначале трогали ситуации с детьми. Сейчас – практически любая ситуация, даже если пропадает взрослый и здоровый человек, который по умолчанию сможет о себе позаботиться. Мы включаемся, потому что знаем, что ребенком уже занимаются тщательно, его найдут, а мужчину искать некому. Если пропажа человека пришлась на выходной день, когда в отделениях полиции обычно дежурит один работник, добровольцы всегда помогут при поступлении сигнала о пропаже человека.

– Какой совет Вы можете дать родителям?

– Сразу обращаться в полицию и к добровольцам, желательно в «Лиза-Алерт», потому что в Дагестане поиском людей занимаемся в основном мы. Кроме того, для профилактики случаев пропажи людей мы проводим лекции по безопасности, в которых рассказываем о том, как уберечь ребенка и что делать в экстренных случаях.