Хаджимурад Зургалов: «Расул Гамзатов остался для меня недочитанной живой книгой»
Начал с рассказа о себе: «С малого возраста меня учили слушать старших. Родом я из села Бацада Гунибского района. Расул часто говорил, что его аул Цада и мой аул Бацада – это одно и то же. Пока я не объездил и не увидел много стран, я ценность своего села не понял. И наш дом находится перед годеканом. Раньше по адатам даже неженатого человека на это собрание не пускали. Но, имея дом там, я с малого возраста был среди аксакалов. Они прятали меня под свой тулуп. Бабушка научила меня слушать старших. Она давала мне конфету каждый раз за то, что я приношу ей информацию. Я должен был запомнить имя гостя, весь разговор донести до бабушки. С малого возраста я любил задавать взрослым вопросы разного характера. Я даже записывал всё в тетрадь.
И находясь возле Расула Гамзатова, я всё время старался изучить его. Меня с детства учили понимать человека по мимике. Раньше люди говорили: «Чтобы узнать человека, нужно пуд соли съесть». Но на самом деле можно за короткое время - задать вопрос и понять, врёт собеседник или нет. Для меня каждый человек, который видел жизнь, живая книга. В молодости, когда я слушал мудрые слова от аксакалов, мне казалось, что потом, когда я читал книги, встречал те же слова там. Но Расул Гамзатов остался для меня недочитанной живой книгой».
«Я рисую на лице человека треугольник, и сквозь него, через его мимику, глаза могу читать его. Я следил за Расулом по его лицу. Когда к нему приходили люди, я определял, приятель ему человек или нет. Если из 10 человек был один, который ему неприятен, он, конечно, не говорил ни слова, но по лицу его я всё понимал».
Фотограф рассказал, что в последнее время сканирует плёнки, которые остались в его архиве ещё с 90 годов: «Когда смотрю этот архив, я нахожу столько фотографий! И теперь я смотрю на них совершенно другим глазом. Смотрю все эти фотографии и вижу, что нет ничего, что бы можно было выбросить: камень, стены, - всё изменилось, нельзя выбросить взрослых людей, которых я фотографировал. Расул любил детей, потому что дети светлые. В окружении детей он был другой. Он был ребёнком. Он был неординарным человеком: будет молчать - молчать, а потом, пах - одно слово. Обычно как бывает? Когда в своём саду кушаешь абрикосы, они не сладкие, а когда привозишь из села в город, они самые лучшие. Так и с Расулом. Если в семье есть творческий талант, его недооценивают, не понимают, а когда он уйдёт из жизни, его начинают ценить».
В продолжение разговора он вспомнил, как однажды Расул, увидев свою фотографию, где фотограф запечатлел момент, как он активно жестикулирует, позвонил Хаджимураду и похвалил его: «Ты не фотограф, ты художник».
И много было таких оставшихся в памяти незначительных случаев. «Однажды он позвонил мне, спросил: «Ты где?». Я ответил: «На работе». Он сказал: «Приезжай ко мне». Приехал я, а там сидит дома он со своим помощником. Спрашивает: «Ты чего будешь пить?». Я отказываюсь: за рулём ведь. На что Расул говорит: «Ты у меня за столом. Коньяк или водка?». Пришлось выпить три рюмки коньяка. Потом он отправил меня домой. Сотрудники ГАИ остановили, обнаружили, что я не трезвый, составили протокол. В объяснительной я написал, что не хотел пить, но Расул Гамзатович заставил. Они посмеялись, отдали мне этот протокол и отпустили.
На следующий день было какое-то мероприятие, на котором я работал фотографом. Меня позвали к столу, я взял фотоаппарат. Но мне сказали: «Нет, не фотографировать. Расул хочет с тобой выпить. Я говорю: «Нет, я больше с Расулом пить не буду». Они все удивились, и тут я вытаскиваю протокол, который остался у меня в кармане. Показывают Гамзатову мою объяснительную из него, он смеется: «Вот с этим протоколом и поезжай».
Документ этот я сохранил на память, и до сих пор он лежит у меня», - рассказывает Хаджимурад.
По словам Зургалова, в свои последние дни Гамзатов был в подавленном состоянии из-за политической обстановки в Дагестане. Но фотограф сетует на то, что он не записывал свои последние стихотворения: «И рядом не было человека, который бы их записывал. А у него выходило столько интересного. Я даже говорил: “Поставьте ему дома камеру, чтобы в любой момент можно было нажать и записать”. Когда Расул услышал мои слова, он сказал: “Хаджимурад, наверное, давно уже спецслужбы поставили камеры”».
Мы, наверное, никогда не узнаем, была ли доля правды в этой шутке Расула Гамзатова: спецслужбы молчат, и поэт ушёл.
Зургалов постоянно подчёркивает: «Расул Гамзатов не умер, он просто ушёл, оставив вместо себя на века свою поэзию».
Фотограф закончил свой рассказ воспоминанием одного из своих друзей о дне, когда Расул Гамзатов ушёл: «Мой друг ехал из другого города в Дагестан. И там, в другом городе, гаишники остановили его, чтобы выразить соболезнования».
